Боевое кредо - Страница 45

Вскоре Вову опять везли в гостиницу в сопровождении патруля.

Администрация гостиницы, увидев Черепанова в наручниках и в сопровождении полиции, возмутилась:

– Чего вы нашего Вахочку в наручники заковали? Подумаешь, генерала чуть не сжег; может, у него задание такое было!

– Майор, говоришь? – обрадовалась полиция. – Шевели батонами, террорист, щас твой номер досмотрим.

Процессия из наряда полиции, администрации гостиницы, согласившейся стать понятыми, начала с шумом и гамом подниматься по лестнице. Навстречу спускался какой-то импозантный генерал без головного убора, за ним следовал прапорщик в нелепом бронежилете. Генеральский адъютант, увидев Черепанова, выскочил вперед и начал закрывать своим телом комдива.

– Товарищ генерал, его взяли, это он покушался, я его по Моздоку помню, весь такой с автоматами, бородатый, кинжал за поясом, я тогда еле отбился, – заверещал он.

– У-у-у-у! – взвыли полицейские. – Вот это да, он наверняка того самого майора Черепанова грохнул и документы у него спер.

– Серега, ходу, – скомандовал генерал и умчался вниз по лестнице, прикрываясь прапорщиком, словно бронещитом.

Обшмонали номер. Ничего взрывоопасного и предосудительного не нашли. Вова, оскорбленно фыркая, показал свои документы. Следствие зашло в тупик, из которого его вывел сам Вова.

– Слышь, подполковник, а ты ведь меня помнить должен. Мы же с тобой на рынке в Ханкале вместе золотишко покупали, я тебе помогал цепочки выбирать!

– Брата-а-ан! – завопил подполковник. – Точно, блин, извини, облажался, капец. Не мог вспомнить, откуда я тебя знаю… Это меня мои пэпээсники в заблуждение ввели.

– Ни хрена себе, заблуждение, я теперь без трусов и с синяками, – запыхтел Вова.

– Щас все будет зашибись. Давай приметы трусов.

Через некоторое время под стенами гостиницы ползал наряд полиции с фонариками. Вова сидел в номере с подполковником полиции и распивал коньяк. Полицейский иногда переговаривался по рации с поисковиками:

– Ага, да, на приеме, сейчас узнаю.

– Чо там? – спросил Вова, жуя дольку лимона.

– У тя черные стринги со стразами были?

– Не-а. Хотя ладно, пусть тоже забирают, если чистые. Сам понимашь, чистые трусы – основная составляющая боевой готовности такого ловкого майора, как я…

История одного ПХД

Ура, наконец-то суббота! После обеда – начало парко-хозяйственного дня, а потом увольнение. Что может быть лучше для курсанта? ПХД я абсолютно не боялся, поэтому бесстрашно заперся в каптерке, вывесил табличку «Переучет» и приготовился залечь в сушилке и потаскать матрасы на спине до окончания работ. В дверь начали настойчиво стучать и подвывать загробным голосом:

– Аткрывай, аткрыва-а-ай-й, дай мне парадку получить!

– Никого нет, каптерщик на складе, – попытался отмазаться я и на всякий случай взял в одну руку веник, в другую мусорное ведерко.

– Не пи… (обманывай), вылазь из своей норы, тебя ротный вызывает!

– Степной! В древние времена гонцам, приносившим дурную весть, отрубали мошонку!

– Между прочим, он и меня вызывает, – продолжал завывать за дверью Вова.

Пришлось менять место дислокации и выдвигаться к ротной канцелярии. Курсантский люд нашей роты, оставленный для наведения порядка в расположении, лениво елозил тряпками и задницами по паркетному полу.

– Куды прете, я только что тут свечек накрошил! – заорал возмущенный Эдик Ворошилов. – Хотел уже натирать, а вы все на фиг испортили!

– Эд, тут крошить надо парафиновые свечи, а не гемморойные, так что успокойся, – осадил его Вова Степной.

– Как парафиновые? – испугался Эдик. – А я какие крошил?

Ротный сидел в канцелярии и меланхолично орал в телефон что-то обидно-ласкательное.

– Так-так, вижу два кислых друга приперлись, – приветствовал он нас.

– Товарищ майор… – дружно заорали мы с Вовой.

– Так, сейчас одеваетесь в парадку, берете с собой подменку и еще одного человека и убываете в гарнизонный Дом офицеров на помощь. У них там что-то сугубо генеральное: то ли рабочих не хватает, то ли территорию убрать надо. Держи увольняшку, – кинул он мне бланк с печатью, – сам впишешь остальных и распишешься за меня!

– Товарищ майор, да я же не умею, – заныл я.

– Ой, не пи… (обманывай), – оборвал меня ротный. – Кстати, на КПП училища вас машина ждет с представителями, так что быстрее, мои юные Суворовы и Барклаи де Голли.

– Нет худа без бобра, – возвестил я, выходя из канцелярии. – Вова, кого с собой возьмем?

– А вы куда, пацаны? – тут же подкатился Ворошилов.

– На колбасный завод, колбасу спиртом протирать, – ответил Степной и плотоядно потер живот.

– Меня возьмите, – начал приставать Эдик.

– Ну, не знаем, дело ответственное, требующее высокой квалификации и ответственности…

– Пацаны, вы же в Дом офицеров идете, я же все слышал, а там зеркала в умывальнике, говорят, прям как у нас, ну, возьмите меня, а? – канючил Ворошилов.

Зеркала для Эдика в последнее время были наиболее душещипательной темой. Он задолжал ротному старшине одно зеркало, что в преддверии зимнего отпуска грозило обоснованными задержками.

В тот неудачный для себя вечер Эдик, довольно поздно, уже после отбоя, опоясав свои чресла полотенцем и не чуя приближавшейся катастрофы, мирно выдвинулся в умывальник. Наш взводный «растаман» Гена Рыжков, опечаленный отсутствием «веселой травы», сидя на подоконнике в умывальнике, тихо дневалил и рассматривал папиросу «Беломор». Забить ее было абсолютно нечем, и Гена решил просто покурить табака. Прикурив, он блаженно затянулся и выпустил дым колечками в форточку.