Боевое кредо - Страница 50

Вывод: такие офицеры нам на хрен не нужны. Прошу уволить майора Черепанова с военной службы и расторгнуть с ним контракт, выплатив этому долбо… как можно больше денег. Пачишина запереть в общей бане в женский день. Пиотровскому просто «навалять люлей».

Дата. Целую в щечки, майор Черепанов.

P.S.Замполит чмо…

Ласковый май

Выпускающий отвесил мне пендаля, и я, не успев огрызнуться на мичмана-вэдээсника, вывалился за рампу. Это очень хорошо, что мы идем малой группой всего в четыре человека – меньше набегаемся и находимся. Задача у нас простейшая: обеспечить метеонаблюдение и наведение транспортных вертолетов для высадки остальных групп. «Транспортных вертолетов», конечно, мощно сказано – всего лишь один бедолага «Ми-8», который мотается от посадочной площадки к месту высадки парашютным способом. Все бы ничего, но разведывательная управа флота подкинула на этот раз еще одну вводную. Подгруппа обеспечения десантирования – то есть я, Зеленый, Федос и радист-маломощник Уткин – должна сперва определиться, где находимся (как будто вертолетчики сами не знают), передать в Центр координаты площадки и ждать начала прыжков. Все группы роты, десантировавшись в условный тыл и сдав нам купола, уйдут в поиск, а потом на отработку налета, а мы с бравыми вэдээсниками загрузим купола на машины и с комфортом доберемся до обозначенного места. Красота!

Меня дернуло за шкирку стабилизирующим куполом, чуть покрутило. Кольцо я дергать не стал. На хрена мне прибор, пусть работает, а то вон некоторые матросы за потерянное кольцо еще с первых прыжков расплачиваются. Я провалился вниз, а когда пошел основной купол, покрутился в стропах, чуть не засадив себе ботинком в лоб. Раскрылся нормально. Контрольный осмотр. Все ровно, на этот раз никакой чудак газет не подложил. Ниже меня спускался Уткин. Вот связисту не повезло с грузовым контейнером: сигает, а в нем тщательно упакованная станция, аккумуляторные пояса, антенны… Он к рампе-то подходил действительно как утка, переваливаясь с ноги на ногу и придерживая мотыляющийся под задницей контейнер. Зеленый и Федос уже на земле сматывали бесконечную петлю на стропах.

– Атас, бербаза! – проорал я, максимально натягивая задние свободные концы.

Федос, находившийся чуть ли не подо мной, не задирая головы, бросил ранец и, словно заяц, спринтанул в сторону, задирая на бегу голову; споткнулся, растянулся и выругался, стараясь подобрать слова поприличнее. Зеленый похабно заржал. Я приземлился, попав одной ногой в какую-то канавку, и, не устояв, кувыркнулся набок.

– Кучно выбросили, – резюмировал главстаршина Федосов, командир нашей группы. – Как с ногой, вывиха нет?

– Да нормально, – пробормотал я, освобождаясь от ранца и расконтровывая чехол с пулеметом.

– Упаковываем купола в сумки и идем за Никитосом, а то «радюга» больше всех загружен, Брейк в головняке. После подбора на борт радиста выдвигаемся вон на ту высотку и определяемся с местом и базой.

– Командор, тебя когда каплей инструктировал, по времени расклады давал? – задал наводящий вопрос Зеленый и смачно зевнул. Он явно хочет выспаться. С недавнего времени мастер спорта по плаванью Зеленов начал привлекаться к тренировкам сборной флота, поэтому начал страдать недосыпом.

– Времени валом, тем более что вечереет, а в ночь, как я помню, бросать будут только в следующий месяц. Завтра с утра попрут. Наши парашютисты еще не подъехали, свои станции и приборы не развернули, так что можем не торопиться. Главное – определиться и сеанс отработать.

– Чего тут определяться, – буркнул я, мостя сумку с куполом на пузо, – как будто и так не ясно?

– Поясни?

– Ну, летели мы минут сорок от нашей площадки, значит, кидают где-то дальше на материке. Второе – вертолетчики были не флотские, а сухопутные.

– Ну, – поторопил Федос. Саня иногда жутко «тупит» и прямых намеков категорически не понимает.

– Кнехты гну! У них тут прыгает только спецназовская бригада, значит, и сбросили на их площадку. Достанешь карту, увидишь, там населенный пункт должен рядом быть, Корсаковка, по-моему. Поселок и трассу ты сам видел, когда в стропах болтался.

– Пойдем, – буркнул уязвленный главстаршина, и мы, не торопясь, пошлепали за радистом, который абсолютно не торопился занять место в боевом порядке группы.

Через час мы разбили дневку и, развернув станцию, стали маяться от безделья. Уткин отработал обязательный сеанс и, плюхнувшись рядом со мной, пытался с помощью поискового приемника поймать какую-нибудь задушевную музыку. Я иногда прикладывал бинокль к глазам, осматривал окрестности. В поселке неподалеку был слышен лай собак и мычание коров, начал зажигаться свет в окнах. Зеленый мирно похрапывал, изредка портя воздух и пугая Федосова, колдующего с шифроблокнотом под плащ-палаткой.

Никита, наконец, что-то поймал и, довольный, начал подпевать.

– Уткин, заткнись, мы же на фишке, – незлобно приструнил я радиста.

– А чо? Один хрен, нас никто не слышит! На, послушай! – протянул он мне наушник.

На волнах эфира жалобно раскачивался Юрик Шатунов с песней про седую ночь.

– Тьфу, мля, ничего поинтересней нету? – поморщился я, передавая головной телефон обратно.

– Да не, нормально, воспоминания юности. Эх-х! Школа, дискотеки, завуч в учительской бухает, девчата повизгивают…

– Да, классное времечко было, сейчас бы обратно!

Я даже прижмурился от нахлынувших воспоминаний и чуть было не заматерился от восторга, но вовремя сдержался. С недавнего времени по какому-то новому комсомольскому почину и инициативе нашего «комсомольца» мы решили бороться за повышенный уровень культурности матросов. Затея вполне идиотская, но благодаря Федосу, которому нужна была какая-то характеристика для вступлению в партию, в нашей группе дисциплина мата поддерживалась неукоснительно дополнительными сутками вахты и нарядами на работы. Даже группный каплей не так зверствовал, как старшина.